Новости

В продолжение публикаций о ныне не существующих школах предлагаем посетителям нашего сайта воспоминания Нины Никифоровны Ковалёвой о её трёх школах.

Может быть, Нина Никифоровна и не стала бы тревожить тот уголок своей души, в котором хранятся ранние детские воспоминания. Но тут одна за другой стали встречаться статьи в районной газете с рассказами её сверстников о школах, в которых они учились, об учителях. Это и направило память по тропинкам детства, по дорожкам, которые вели к школьному порогу.

Первая такая дорога вела Нину Огурцову из родной деревни Проконино в соседнюю Селенку, где находилась начальная школа. Дорога пролегала по полю, была хорошо натоптана. Вокруг открывался простор до самого горизонта. И вот по этому самому простору 1 сентября 1946 года шагала довольно большая ватага ребятишек в сопровождении взрослых.  Они направлялись в школу, которую Нина до этого ни разу не видела: она шла первый раз в первый класс.

Подобными группами по другим дорожкам в Селенку стекались ребятишки из Амфилат, Пензева, прибежала местная детвора. Взрослые, оставив детей у школьного порога, ушли на работу, а учеников развели по классам учителя.

Никакой торжественной линейки не было. Детей сразу усадили за парты, и для одних продолжилась, а для других началась школьная жизнь.

Это была совершенно новая жизнь, которая, без преувеличения, открывала деревенским детям окно в мир.

Представьте, что прежде могли видеть они, дети с оккупированной территории? Какие у них могли остаться впечатления? Да и после освобождения жизнь на разорённой земле не была сладкой. А почтальон приносил не только желанные фронтовые треугольники от родных, но и горькие вести на казённом бланке. Такую весть получила и мать Нины, которой сообщили, что её муж рядовой Никифор Виссарионович Огурцов пропал без вести.

Так и остались после войны Нина с мамой, бабушкой и двоюродным братом, отец которого погиб на фронте.

В 1946 году семилетнюю Нину собрали в школу. Одели во что получше. В холщовую сумку положили тетрадку, пенал с ручкой и карандашом и проводили в Селенку.

«Школа показалась мне большой, красивой. Со светлыми окнами, просторными классами. Стояла она на хорошем месте, неподалёку от маленькой речечки, - вспоминает Нина Никифоровна. - Мне в школе сразу всё понравилось: и парты, и доска, на которой учительница писала мелом. Я раньше такого никогда не видела. А ещё нам на каждую парту выдали по чернильнице. Тоже была диковинка. И, конечно, мне понравились учебники. Букварь был такой яркий, с картинками.

До школы никто из нас не умел ни читать, ни писать. Нашей учительнице пришлось начинать с нами с нуля.

Звали её Вера Александровна Новикова. Ей было лет 25. Она очень хорошо к нам относилась, внимательно, по-доброму. Терпеливая была, но спрашивала строго. Мы её слушались, старались учиться, и двоечников, помню, среди нас не было.

Вообще в школе у нас многое было впервые, не только учёба. Например, мы даже не рисовали в детстве и не знали, что бывают цветные карандаши. Книжек до школы у нас не было. А тут Вера Александровна нам приносила книжки и много читала. Особенно мне запомнились басни Крылова и сказки Пушкина.

Мы и игр особо не знали. Ну, прятки, догонялки. А тут на физкультуре играли в разные подвижные игры,  бегали наперегонки,  прыгали. И прыгалки (скакалки) тут узнали, и мячи в школе были. Зимой на лыжах катались. И это тоже впервые в жизни. Раньше знали только санки.

В общем, многое, что сейчас детям знакомо с самых ранних лет, мы увидели только в школе. Сильно отличалось наше детство от сегодняшнего. Но научила нас школа всему крепко, основательно. И мы радовались всему, что тут узнавали.

Конечно, я благодарна своей первой учительнице Вере Александровне. Нам с ней повезло. Мы с первого класса поняли, каким должен быть учитель и как к нему надо относиться».

В Селенке, кроме Веры Александровны, работала Ефросинья Матвеевна. У каждой учительницы – по два класса. Это типичная практика того времени для деревенских начальных школ. А школ такого образца было много. Простые, без спортивных и актовых залов, с печным отоплением, с керосиновыми лампами, они собирали под своим кровом детвору из окрестных деревень. Там, в уютном тепле,  в строгости и материнской заботе  сельских учительниц ребятишки осваивали грамоту и делали первые шаги в познании мира, который уходил далеко за пределы родных деревень.

Как бы ни были просты эти маленькие школы, но базовые знания дети получали именно в них. И база эта, как показывало время, была прочной. Не случайно прошедшие через сельские начальные школы вспоминают о них с любовью и благодарностью. Так и Нина Никифоровна Ковалёва до сих пор помнит и дорогу в чистом поле, где зимой иногда встречались волки; и школьное здание со светлыми окнами; и подружек, и учительницу, и свой табель, в котором по окончании 4 класса (как, впрочем, и все предшествующие годы) стояли только хорошие и отличные оценки.

И вот с этим табелем Нина Огурцова пришла в свою вторую школу. По логике, должна была в Каськовскую. Но нет. Судьба сделала поворот, и девочка оказалась в другом, дальнем-дальнем конце района, которому её бабушка сразу дала определение – турлы.

Дело в том, что мама Нины, оставшаяся после войны одинокой, встретила через несколько лет мужчину-вдовца, который предложил ей создать семью. Мама не отказалась и перебралась к мужу в деревню Афонино. Решили, что дочку она заберёт с собой, и однажды бабушка повела девочку к новому месту жительства.

 Дорога оказалась дальней, но пока вокруг был знакомый пейзаж, ничего не настораживало. А когда вошли в лес, настроение сразу изменилось. Густые тёмные деревья буквально сомкнулись над головой, закрыв солнце. Непривычная обстановка пугала, настораживала. И деревня, которая пряталась далеко в лесу, показалась краем света.

«Да тут же и солнце не как у нас светит, - сразу сказала бабушка. – Это ж турлы какие-то». Она готова была сразу увести свою любимицу обратно, в Проконино. Но… Нина осталась с матерью.

В сентябре с местными детьми она отправилась в Кряково, где находилась семилетняя школа. Дорога, как и везде в округе, шла лесом. Но школьников собралось человек 15, поэтому особого страха не было. А потом Нина привыкла и уже не боялась леса.

Три года она училась в Крякове. И опять, как и в Селенке, всё ей в новой школе нравилось, начиная с самого школьного здания. Оно показалось Нине очень большим. И деревня была большая, длинная – улица тянулась очень далеко. По ней свободно разгуливал скот, преимущественно поросята.

 Рядом со школой находилась почта. Имелась в Крякове своя пекарня, был магазин, работало Осьмянское лесничество. А в семилетнюю школу собирались дети из пяти или шести деревень.

«Конечно, Кряковская школа отличалась от Селенской. Здесь и классов было больше, и учителей. Нужно было привыкать к новой обстановке Но это мне давалось легко, - рассказывает Нина Никифоровна. – Мне в школе было хорошо. Я как полюбила учиться с первого класса, так и всегда с удовольствием занималась. И учителей плохих не помню. Думается, их и не встречалось – плохих. Они все были строгие, приучали нас к дисциплине. Справедливые. И терпеливые. И в душе добрые. Мы  уважали своих учителей. Слушались беспрекословно. Учитель для нас был самый большой авторитет.

Я добрым словом вспоминаю тех, у кого училась. Классным руководителем у нас была Агриппина Емельяновна, математик. Очень интересно вела уроки и объясняла так, что всё с первого раза понимали тему. Но спрашивала строго. А самым строгим и требовательным запомнился физик Фёдор Фёдорович Потапенков. В школе работала и его жена Мария Петровна, которая преподавала русский язык и литературу. Никогда не забуду, как историк Храпоненков Александр Фёдорович иногда, если ему нужно было отлучиться по школьным делам, оставлял меня «за учителя»: я по учебнику громко читала классу новый параграф. Он вообще доверял ученикам, считал нас взрослыми».

Что касается школы, тут у Нины Огурцовой проблем не возникало. Она быстро привыкла и полюбила своё новое место учёбы. А вот жизнь, быт далёкой лесной деревни её удивляли и даже удручали.

Первое, что её поразило: дети ходили в школу в лаптях. Все три года её пребывания в тех местах. Мало у кого имелась другая обувь. В лаптях ходили и взрослые, в том числе, её отчим.

Верхней одеждой детям служили телогрейки или что-то из поношенных семейных «напряток». А то, что у девчонок под длинными юбками или платьями даже зимой были только голые ноги, Нину вообще повергло в ужас. У неё самой имелись длинные штаны. И вообще, в её родном Проконине одевались лучше. Так что тут, в глухих лесах, она по одёжке слыла богачкой. Её иногда так и называли. Действительно, лаптей она не носила. Зимой – тёплые валенки, шубка, вязёночки. А всё потому, что бабушка всё время держала овец. А овечка, как известно, кругом человечка.

Здесь, в Афонине, скота тоже держали много. Зимой, в сильные морозы, свиноматок с поросятками даже забирали в хату. Но вот овец в деревне не водили.

Три года прошли в удивлении, привыкании, в воспоминаниях о родной деревне, о бабушкином доме. И вот семилетка окончена. Впереди – ещё одна ступень обучения, ещё одна новая школа – Каськовская.

Это была не просто школа, а целый городок, состоявший из трёх учебных зданий (для начальных классов, семилетки и старших классов) и интерната, в котором жили дети из дальних деревень.

Нине, которая после окончания Кряковской школы вернулась к бабушке в Проконино, тоже далековато было до Каськова. Но бабушка решила, что внучке лучше жить в домашних условиях, и определила её к жившим в Козловке бездетным родственникам, которые с радостью приняли девочку к себе.

И школа встретила Нину гостеприимно. Подросшая девочка стала одной из 26 учеников Б-класса. А всего в параллели их было три. Такой «многонаселённой» школы Нина ещё не видела!   И физкультура здесь проводилась в спортзале, где имелась «шведская стенка», где учились прыгать через «коня», На полу лежали маты, с потолка спускался канат. В зале играли в спортивные игры с мячом. Уроки вёл настоящий физрук Щуров Фёдор Фёдорович.

 Иван Леонтьевич Чванов преподавал военное дело, А его брат, Александр Леонтьевич, – пение. Причём, под баян, на котором он очень здорово играл.

Всё это отличало Каськовскую школу от прежних, в которых довелось учиться Нине. Но неизменным оставалось её отношение к школе, к учёбе, к учителям, которые и здесь были строгими, требовательными, но вполне доброжелательными к ученикам и отличными преподавателями.

«У нас было два математика, - вспоминает Нина Никифоровна. – Валентина Васильевна Першина преподавала геометрию. Она так здорово объясняла, что после этого не надо было смотреть в учебник, повторять. Сразу выходи к доске и доказывай любую теорему. Она так всё разложит, как на блюдечке поднесёт. Мы любили геометрию, любили Валентину Васильевну. Потом она работала в Дорогобуже, её здесь знают как Валентину Васильевну Гавриленкову.

Алгебру у нас вела классная руководительница Клавдия Ильинична Шикова. Это её девичья фамилия. Когда через много лет мы встретились с ней в Дорогобужской школе, куда я привела своих детей, Клавдия Ильинична была уже Гришиной. Она узнала меня сразу, обрадовалась. Сказала моим девочкам, чтоб учились так, как мама, на пятёрки. А у неё, мне думается, и нельзя было плохо учиться. Это преподаватель высшего класса. Во многом благодаря 

Клавдии Ильиничне я полюбила математику и хорошо её знала. Мне это пригодилось потом в работе, когда я стала сначала продавцом в магазине, а потом бухгалтером. Никогда не боялась цифр, всё понимала и любила свою работу».

Рассказ Нины Никифоровны может длиться бесконечно – такой глубокий след в душе оставили годы учёбы. Были там и радости, и неприятные события. Не забудешь ведь, как после похода в Ректы, куда тётя взяла её в церковь на Пасху, Нину едва не исключили из комсомола. Было серьёзное разбирательство, которое окончилось строгим наказанием. Но комсомольского билета не лишили.

Позже, по путёвке РК ВЛКСМ, Нину Огурцову направили на работу. Но это было после выпускного вечера. Он тоже остался в памяти. На торжественной линейке выпускникам вручили аттестаты, а потом было застолье – скромное чаепитие, которое приготовили за счёт школы и учителей. Были танцы, гулянье по деревне, разговоры, мечты. А потом – у каждого своя, взрослая дорога.

Нину она привела примерно в те самые «турлы», где прошла часть её школьного детства. Райком комсомола выдал ей путёвку на работу в магазин деревни Сенная.

Путёвка оказалась счастливой. Здесь вполне успешно началась трудовая карьера, здесь Нина встретила свою судьбу – вышла замуж за местного парня, с которым создала семью, переехала в Дорогобуж, родила детей, с которым дождались внуков и прожили в любви и согласии больше шестидесяти лет.

…От школьной поры у Нины Никифоровны осталась только одна фотография. На ней запечатлён 9-Б. Девушки и парни выглядят взрослее своих лет. В скромных одеждах совсем «не школьного» образца, они будто пришли с колхозных полей и ферм. Среди них и Нина Огурцова – в белом платочке, третья слева в третьем ряду. В центре – классный руководитель Клавдия Ильинична. Впереди, среди взрослых ребят – маленький Костик Щуров, сын учительницы немецкого языка Зои Васильевны. Его нянчили всей школой.

Знакомые лица… Многих одноклассников уже нет. А с кем-то недавно виделись. С кем-то говорили по телефону…

Всего одна фотография, но сколько воспоминаний пробуждает она о школах, в которых училась Нина. И пусть ни одна из трёх не сохранилась, но в памяти навсегда остались их свет и тепло.

Воспоминания записала Татьяна Белковская, заведующий научно-экспозиционным отделом музея