2023-й - Год педагога и наставника

ГОД ПЕДАГОГА И НАСТАВНИКА

Первое учебное заведение в Дорогобуже возникло, вероятно, во 2-й половине XVI в. В 1551 г. в Москве на церковном Стоглавом соборе, где представители духовенства решали важнейшие вопросы упорядочивания и дальнейшего развития церковной жизни, было принято решение об открытии школ в российских городах. В числе городов, где предполагалось открыть школы, упоминался Дорогобуж. Была ли открыта эта школа и что она собой представляла, мы не знаем, так как исторические сведения о том времени крайне скудны.

С 1617 по 1654 гг. Дорогобужская земля находилась под властью Польши. О существовании в то время школ в Дорогобуже сведений нет. После освобождения края от поляков положение с образованием было плачевным. Так, в 1658 г. дорогобужский воевода посылал в Москву отписку об отсутствии грамотных подьячих в городе. Скорее всего, всю вторую половину XVII в. и первые десятилетия XVIII в. в Дорогобуже не было школы. Преобразования Петра I ускорили развитие страны. Потребность в грамотных людях и ценность образования возросли. Государству и церкви требовалось все больше грамотных людей. В 1728 г. в Смоленске епископом Гедеоном была открыта духовная семинария. В следующем году принято решение открыть духовные училища в уездных городах епархии: Дорогобуже, Белом, Рославле и Торопце.

Предназначались эти школы в основном для подготовки будущих священников, поэтому обучались здесь только мальчики. Успешно окончившие курс обучения в уездных школах посылались в Смоленск, в семинарию, для продолжения образования. Ученики славяно-латинских школ были в основном из семей духовенства, но принимались также дети и из светских сословий, за исключением детей рядовых солдат и крестьян. Учебными предметами в школе были: элементарь, псалтирь, часослов, букварь, чтение и письмо на русском, польском и латинском языках. В каждой школе обучение вел только один учитель, хотя число учеников было велико.

Дорогобужская славяно-латинская школа открылась, вероятно, в 1730 г. В 1785 г. в Святейший Синод было отправлено донесение, в котором сообщалось, когда и кем были открыты школы в Смоленской епархии. В донесении был помещен следующий отзыв Дорогобужского духовного правления: «Хотя документа об открытии русской школы в Дорогобуже за пожаром 1763 г. и не имеется, но престарелый священник Василий Щировский показал, что реченная русская школа зачалась в 1730 г., при Преосвященном Гедеоне». В школе обучались только мальчики, в основном дети священнослужителей. В 1741 году было 90 учеников, в 1762 году — 71. Возраст учащихся был от 8 до 21 года. Школа находилась в центре города, около Николаевской церкви. 28 апреля 1763 г. в Дорогобуже был пожар, во время которого вместе с другими зданиями сгорело и духовное училище. Новое здание училища долго не строилось, а учение проводилось в крепостном подворье Болдинского монастыря.

В 1787 г. духовное училище было преобразовано и при нем открыта русская нормальная школа. Учителем преобразованной школы назначили воспитанника семинарии Василия Сильницкого. Число учеников в этом году было 38 человек. Духовное училище ко времени преобразования считалось нештатным и скоро было закрыто.

В 1779 г. в Дорогобуже, как и в других уездных городах губернии, от Приказа общественного призрения была открыта градская школа для обучения купеческих и мещанских детей. При открытии в школу было принято 24 мальчика. Обучали в ней российской грамоте, правописанию, арифметике, катехизису. Школа находилась на первом этаже двухэтажного каменного дома, второй этаж занимал магистрат. Ныне на месте этого здания находится дом №24 по улице К.Маркса.

15 августа 1786 г. Екатериной II был утвержден «Устав народным училищам в Российской империи», по которому в стране вводилась система двухступенчатой государственной общеобразовательной школы. Согласно Уставу, училища были разделены на два разряда: главные (из четырех классов, с пятилетним курсом обучения — в губернских городах) и малые (из двух классов — в уездных городах). Новые училища предназначались для образования детей всех сословий и состояний. Учение везде было бесплатным.

Дорогобужское малое народное училище было открыто 21 апреля 1796 г. Первым его учителем был Григорий Павлович Верзилов, воспитанник Смоленской духовной семинарии. При открытии училища в него поступило 44 человека. В основном это были дети купцов и мещан. Во время Отечественной войны 1812 г. малое народное училище пострадало, как и весь Дорогобуж. Возможно, здание училища сгорело. Вновь открыто оно было в феврале 1814 г.

14 октября 1820 г. попечением почетного смотрителя И.И.Барышникова Дорогобужское малое народное училище было преобразовано в уездное училище, и при нем тогда же учреждено приходское училище. В следующем году И.И.Барышников подарил народному училищу каменный двухэтажный дом. Будучи почетным смотрителем, он содержал за свой счет неимущих учеников. Барышниковы не оставляли своим вниманием уездное училище и далее. Внук И.И.Барышникова, Алексей Иванович Барышников, был почетным смотрителем с 1845 по 1855 гг.

В 1840-е–1860-е гг. на содержание уездного училища из казны выплачивалось ежегодное пособие в 21 рубль 42 копейки (вероятно, жалованье учителя шло отдельной статьей). Такая же сумма отпускалась и из городских доходов. На жалованье учителю приходского училища город ежегодно выделял 142 рубля 85 копеек.

1 июня 1874 г. уездное училище преобразовано в двухклассное городское училище. В 1877 г. при содействии земства училищное здание было перестроено. В 1879 г. при училище открыт 3-й класс с ремесленным отделением. В 1907 г. городское училище преобразовано в четырехклассное. До 1910 г. в нем были ремесленные классы, которые закрыли после появления в городе ремесленной школы. В 1911 г. в училище было 7 учителей и 79 учащихся. Во главе находился штатный смотритель, а с 1870-х гг. — учитель-инспектор. Дольше всех эту должность занимал Е.М.Черков (1887–1912 гг.).

В первый класс городского училища принимали по экзамену со знанием курса начальной школы. Окончившие обучение могли поступать на службу чиновниками, железнодорожными служащими, а также могли продолжать учение в технических, землемерных, земледельческих училищах, в учительской семинарии.

С 1914 г. училище стало именоваться Высшим городским. Высшие начальные училища имели четырехлетний курс обучения (после 3–4-летней начальной школы). Учили в них закону Божьему, русскому языку, арифметике, началам алгебры и геометрии, географии, истории России с некоторыми сведениями из всеобщей истории, естествознанию, физике, рисованию, черчению, пению и физкультуре, девочки дополнительно занимались рукоделием. В качестве необязательных предметов могли преподаваться иностранный язык, ручной труд и сельское хозяйство. В Дорогобуже высшее начальное училище располагалось на Московской улице в двухэтажном кирпичном доме, рядом с Никольской церковью. В годы Великой Отечественной войны это здание сгорело, его коробку разобрали в 1950-е годы.

На снимке 1943 года видим разрушенное здание городского училища (по центру). 

На  дореволюционной открытке рядом с Никольской церковью (справа) виднеется часть здания городского училища.

Ведёт раздел Татьяна Белковская, заведующий научно-экспозиционным отделом музея

ШКОЛА МОЯ ДЕРЕВЯННАЯ…

С раннего детства мне очень нравилось слово «школа». Оно вошло в мою жизнь, наверное, вместе со словом «мама» (ведь мама работала в школе) и звучало потом постоянно.

В школу уходила мама по утрам. В школу она брала нас с братом, маленьких, на новогодний праздник. Возле школы были замечательные качели – с большим плавным размахом. В школе было много всего необычного, интересного: парты, чернильницы, глобус, графин на столе в учительской…

Но все эти впечатления связаны с Усвятской школой. А мне предстояло пойти в другую, которую я видела только издали, отчего она казалась мне какой-то загадочной.

Она стояла в Слойкове на пригорке. Деревья и кусты вокруг тогда ещё не разрослись, и бревенчатое здание было хорошо видно от нашего дома. Я знала, что это моя будущая школа, и в последнее своё дошкольное лето часто смотрела в ту сторону.

Вечерами школьные окна сияли каким-то необыкновенным светом: то ярко-красным, то золотистым. Меня это очень удивляло. Я спрашивала маму: «А почему в школе такой свет? Кто его вечером там зажигает?»

«В школе никого нет, сейчас каникулы. А окна светятся от солнца», - отвечала мама.

Эта простая разгадка не помешала мне по-прежнему зачарованно смотреть на вечерние школьные окна. Их сияние манило, что-то обещало. Мне казалось, что в доме, где живёт такой волшебный свет, не может быть ничего плохого. И 1 сентября 1963 года я с радостью, с ожиданием чуда пошла в первый класс Андреевской восьмилетней школы.

Нас, первачков, встретила высокая худая женщина. На первый взгляд, она более казалась строгой, чем доброй и приветливой, но потом выяснилось: доброта и строгость в ней были в таком идеальном соотношении, что мы полюбили свою первую учительницу сразу и навсегда. Это была Анна Родионовна Дорожкина.

Она привела нас в класс – именно в тот, окна которого выходили на запад и летними вечерами сияли волшебным светом! Это было предзнаменованием чего-то хорошего, и оно, это хорошее, не заставило себя долго ждать.

Нам, десяти первоклассникам, отвели ряд парт у окна. Все дети занимали места, переговаривались между собой. Видимо, были знакомы друг с другом. А я не знала никого из своих теперешних одноклассников, стояла одна возле четвёртой парты. И тут рядом остановилась девочка совершенно необыкновенная: маленькая, с чёрными блестящими косичками; глазки как у японки, маленький носик, губки бантиком. Она была похожа на куколку. Стояла робко, не решаясь заговорить.

Кстати, с первым сентября связано очень большое моё удивление. Оказалось, что из десяти первоклассников у троих фамилия Дорожкины. И плюс у Анны Родионовны! Разве так бывает?

Оказалось, да, бывает. В Хатычке, где жили все эти дети и наша учительница, едва ли не в каждом доме – или Беловы, или Дорожкины. Теперь я понимаю, что однофамильцы – это довольно типично для деревень, но тогда удивлению не было предела.

Вообще, школа удивляла постоянно. Например, казалось странным, что мы, первачки, были не одни в классе: два соседних ряда парт занимали третьеклассники.

Меня, правда, такое соседство радовало, потому что за последней партой в среднем ряду сидел мой заботливый старший брат Серёжа, и присутствие родного человека добавляло спокойствия.

Вскоре совсем родной и любимой стала сама Анна Родионовна, которая учила сразу два класса. Я до сих пор удивляюсь, как за 45 минут учительница успевала провести два полноценных урока – в первом и в третьем классах. И никто никому не мешал, и никто не отвлекался на параллельный урок. Так мы и учились рядышком: первый и третий, второй и четвёртый. И снова та же схема, только мы – уже старшие, а рядом с нами – малыши.

Все предметы нам преподавала Анна Родионовна, в том числе пение, рисование, физкультуру, труд. Самой первой песенкой, разученной в школе, были «Весёлые гуси». Нам так понравилось петь хором! Ведь до школы никто из нас такого не делал, детсадовского опыта мы не имели, потому что в совхозе детского сада в ту пору не было.

Впрочем, до выпускного было ещё далеко, и мы пели песенку про весёлых бабусиных гусей, а потом слушали, как третьеклассники разучивали совсем другую песню: «Шёл отряд по берегу, шёл издалека. Шёл под красным знаменем командир полка». Песня нам нравилась, хотелось подпевать, но побаивались: вдруг нельзя? Хотя потом выяснилось, что Анна Родионовна не возражала, если оба класса пели вместе.

Первый урок труда проходил на улице. Это тоже было удивительно! Мы собирали семена цветов на школьных клумбах. На них росли ёлочки (космея) и ноготки (календула). Мы собирали семена в ладошки, ссыпали их в бумажные кулёчки. Анна Родионовна их подписывала и убирала в шкафчик до весны.

Физкультура тоже проходила на улице. Кошки-мышки, «Шёл козёл по лесу» и другие забавные игры имели мало общего со спортивными занятиями, Но мы бегали, прыгали, резвились, и это было невероятно весело!

Позже мы поняли, что мудрая Анна Родионовна нас, выросших на печках с бабушками, приучала друг к другу, формировала класс, коллектив. И весьма успешно! Мы, дети из разных деревень, быстро перезнакомились, подружились. И та закладка начальной школы оказалась очень прочной.

Мы всё делали вместе: бегали на большой перемене в столовую, весной ходили на берег Ужи смотреть ледоход, играли в лапту, сидели под школьными липами и рассказывали разные истории. Очень любили, когда с нами сидела Анна Родионовна и тоже рассказывала что-то или читала. Она очень много читала нам вслух: на уроках, во время классного часа, под липами. Даже мой (большой, по сравнению с другими) запас прочитанного заметно пополнился уже за первый год обучения.

К нашей первой учительнице очень подходят слова «вторая мама», потому что она именно по-матерински заботилась о нас. Зимой проверяла, хорошо ли мы обмели снег с валенок, не сырые ли у нас вязёнки (варежки). Сырые обязательно устраивали к печке на просушку. Отправляя нас после уроков домой, сама повязывала платочки, завязывала хвостики шапок, чтоб не надуло в уши. В плохую погоду хатыченских детей не отпускала одних: или пристраивала их к старшим братьям и сёстрам, или сама сопровождала, доводила до дома. Лукьяненских школьников, которым 4 километра топать, отправляла с кем-нибудь из родителей, работавших на центральной усадьбе совхоза. Вспоминается много таких мелочей, которые не предусмотрены школьной программой, но которые шли от учительского сердца и остались в детских сердцах навсегда.

Наверно, Анна Родионовна не была красавицей. Но нам нравилось её лицо, по которому мы безошибочно определяли, что нас ожидает: строгости или похвалы. Мы знали все её наряды: будничную зелёную кофту, серое платье, праздничный костюм цвета какао с молоком и розовато-бежевую блузку. Её украшением была простенькая брошка в форме двух лепестков со стеклянным прозрачным глазком посередине.

Кольца она не носила. У неё были тонкие руки. Но не аристократические, а потемневшие, крестьянские. Она ведь жила в деревне, держала домашнюю живность, огород, топила печку. У неё была семья. И все хлопоты по дому надо было начинать рано, чтобы успеть в школу, до которой 4 километра. Иногда она шла вместе с учениками, а иногда попозже. И тогда мы классом бежали к большаку встречать Анну Родионовну, хватали наперебой её сумку, цеплялись за руки. Она утихомиривала нас, улыбалась, и мы дружно шагали в класс, рассказывая всякие новости, расспрашивая о чем-то свою учительницу. И никогда на урок не опаздывали…

Весной и ранней осенью наша учительница приезжала на работу на велосипеде. Он был не такой, как у всех, а «дамский» - без рамы. Над колесом – радужная сетка. И это тоже выделяло Анну Родионовну из числа других учителей.

Анна Родионовна Дорожкина не знала другой профессии, всю жизнь работала учителем. Сколько нас таких, кого она ввела в мир школы, сосчитать трудно. И возможно ли? Многие, очень многие вспоминают её как свою первую учительницу, и эти светлые воспоминания полны благодарности.

Мы вспоминаем и свою милую деревянную школу, стоявшую на пригорке. Её давно уже нет. На том месте красуется новый кирпичный дом. Но в моей памяти там по-прежнему стоит бревенчатое школьное здание, окна которого на закате сияют каким-то волшебным светом.