Новости

Сегодняшней публикацией музей открывает раздел, посвященный объявленному в России Году семьи.

Возможно, прочитав заголовок, кто-то подумает, что речь в публикации пойдёт о шкатулках с прабабушкиными драгоценностями, о сундуках с бархатными платьями из прошлых веков, о тонком фарфоре, о старинных домах, хранящих тени предков… Наследство, о котором рассказал музею ветеран труда Виталий Андреевич Марутенков, не имеет отношения к материальному миру. Его семейная ценность – память. Память о детских годах, о школе, о родной деревне, о родителях, о том, чему они его учили, о том, как жил и трудился, защищал Родину его отец.  

Корни семейного древа Марутенковых – в деревне Слободище. Такая фамилия в тех краях не редкость. И именно там жили Мария Константиновна и Афанасий Терентьевич Марутенковы, у которых в 1902 году родился четвёртый ребёнок – сын, названный Андреем.

В деревне, расположенной среди лесов, вдалеке от больших дорог, у всех были похожие судьбы. Выбор жизненного пути сельских жителей практически определялся при рождении: крестьянский труд, своя семья, дом, дети, внуки – и так по кругу.

Так же, как и все дети в окрестных деревнях, рано взрослея, рос Андрей. С малых лет помогал родителям по хозяйству. Играл со сверстниками, когда выпадало свободное время. А в 7 лет мальчика отдали в церковно-приходскую школу, которая находилась в Слободище. Окончил два класса – и учёба прервалась. Большой пожар 1911-го года уничтожил не только школу, но почти всю деревню. Уцелело всего три дома.

Восстановление шло трудно, однако через два года всё же открылась земская начальная школа, и после перерыва дети, которых отпустили родители, снова сели за парты. Андрею повезло: он вернулся в школу. В 3 и 4 классе учился отлично. Особенно легко усваивал арифметику, хорошо считал в уме.

Учительнице жалко было, что учёба для способного мальчика заканчивается, и решила уговорить его родителей отдать Андрея в Дорогобуж – в гимназию. Все расходы она обещала взять на себя, убеждала родителей, что грамотному парню легче будет устроиться в жизни.

 Однако отец имел на этот счёт своё мнение. «Грамоту ты знаешь, читать, писать умеешь, - сказал он, - А больше тебе не требуется». И хотя Андрею хотелось учиться, ослушаться отца он не мог. А тот ещё пообещал купить сыну хромовые сапоги и чёрную шубу, если он лето отпасёт свиней.

Так способный подросток, несостоявшийся гимназист, стал свинопасом. Отец своё слово сдержал лишь наполовину: хромовые сапоги сыну купил, а вот шубу не успел. В 1915 году Афанасий Терентьевич умер…

Тринадцатилетнему Андрею пришлось взять на себя ещё больше забот о семье. Старался заработать где только можно. Пас коров, потом начал плотничать. Сначала ничего почти не умел, но смотрел, как работают опытные плотники, пробовал сам, спрашивал. И в 17 лет с таким же пареньком-самоучкой Андрей отправился по деревням – в заработки. «Зарплатой» за первое плотницкое лето стали два воза хлеба зерном. Это было большое подспорье семье!

Легче стало и потому, что в деревне начали давать земельные наделы. Марутенковы получили участок в двух километрах от своей деревни. Построили там дом, сараи, хлев, взялись обрабатывать землю. Жизнь стала налаживаться – новая жизнь. Ведь уже свершилась революция, многое изменилось в стране, в том числе, и в далёкой деревне.

В 30-е годы коллективизация собирала разрозненные хозяйства «под одно крыло». Семья с участка перебралась в новую деревню, которую назвали Ново-Слободище. И колхоз, организованный жителями деревни, получил имя «Новослободищенский».

В 1932 году Андрея Марутенкова избрали председателем колхоза. Ему не очень хотелось идти на эту должность. Он больше любил и понимал конкретную крестьянскую работу. Руками многое умел – всё, что надо в хозяйстве. А руководить колхозом… Понятия не имел. Но колхозники – все такие же, как он. А у него даже преимущество было – он 4 класса окончил. Грамота же председателю нужна была. Вот ему и доверили.

Колхозная жизнь налаживалась с трудом. Земли были не самые лучшие: почва песчаная, много каменистых участков. Район требовал урожай зерна 10-12 ц/га, а колхозная земля давала всего 4-5.

Химических удобрений тогда не было. Чтоб подкормить землю, собирали по домам куриный помёт, золу, с колхозных скотных дворов вывозили на поля навоз.

И вот в 1936 году собрали ржи и ячменя по 9 центнеров с гектара. Это был успех.

Пахали в основном на лошадях. Но с созданием МТС полегчало: на весновспашку стали направлять трактора. Правда, в «Новослободищенский» трактористы ехали неохотно. Слишком тяжёлая была почва, каменистая. Плуги ломались, трактора – работа шла медленно. А сроки посевной намечал район. За нарушение сроков – штраф.

Не раз председателю приходилось стоять перед райкомовскими и райисполкомовскими комиссиями, держать ответ за плохую погоду, за природные условия, за многое, в чём объективно он не был виноват…

Но колхоз жил, люди работали, выжимая всё возможное из неплодородных земель, повышая надои молока, привесы скота; улучшали, как могли, свою колхозную жизнь и всякий раз выбирали председателем Марутенкова.

В 1939 году Андрея, уже семейного человека, отца двоих детей, призвали на военные сборы и направили в Белоруссию изучать новое оружие – миномёты. А вскоре с этим новым оружием со сборов отправили на границу с Румынией. Потом была финская кампания, с которой Андрей вернулся в августе 1940 года, а в 1941 - снова мобилизация, фронт.

Сформированный в Рязани артиллерийский полк, в котором служил А. Марутенков, отправили на оборону Волхова и «Волховстроя», где 28 августа для него состоялся первый бой.

Те бои описаны в мемуарах участников, в учебниках; о том, каким тяжкими они были, говорят военные донесения. Андрей Афанасьевич помнил то страшное время до последних своих дней: и как неравны были силы, как на глазах редели ряды бойцов, как на помощь теряющим силы пришел отдельный дивизион 6-й морской бригады.

Ладожское озеро, река Волхов, болото, в котором заняли позицию и держали оборону с декабря 1941 по август 1942 – это не забывалось никогда.

Болота сыграли в судьбе Андрея Марутенкова роковую роль. Сырость, постоянное переохлаждение вызвали тяжёлую болезнь. Не один месяц боец провёл на госпитальной койке. И в марте 1943 медкомиссия признала его негодным к дальнейшей службе.

Но война не окончилась, и Андрей остался при эвакогоспитале принимающим санитаром. С госпиталем дошёл до Венгрии. Победу встретил в городе Мишкольце. Осенью 1945 года он вернулся домой.

А дома, на Смоленщине, где два года хозяйничали оккупанты, нужны были рабочие руки. Поэтому отдыхать не пришлось. Надо было заниматься своим домом и работать. Поначалу вчерашний фронтовик устроился в райпо, но вскоре односельчане выбрали его председателем колхоза «Новая жизнь». Пришлось вспоминать довоенный опыт, накапливать новый и учиться. В Смоленске для сельских руководителей устраивали курсы повышения квалификации. Там и учился Андрей Афанасьевич.

Колхоз становился на ноги. Шли своим чередом семейные дела. После войны у Марутенковых родилось ещё двое детей. Старший, Николай, уже ушёл на службу в Армию. Казалось, всё хорошо. Но в 1950 году случился пожар. Дом сгорел, семья оказалась на улице.

Чтобы поставить новый дом, пришлось брать ссуду в банке. Строительством занимался сам. Пригодились плотницкие навыки, полученные в молодости. Конечно, возраст и пошатнувшееся здоровье были плохими помощниками, и сил, времени на колхозные дела не оставалось. Ноша председателя была слишком тяжкой. Колхоз возглавил А.Н. Русаков, а А.А. Марутенков стал колхозным фуражиром.

Он прожил долгую жизнь, которую, без преувеличения, можно назвать трудовой. Участнику двух войн, ему посчастливилось вернуться к семье, самому заботиться о жене, растить вместе с ней детей, быть рядом с ними в радости и в горести.

Возможно, кто-то и завидовал ему, но вряд ли Андрей Марутенков был баловнем судьбы. Ничто не давалось ему просто так. Всё, чего достиг, достигалось трудом, заботами. За все блага платил: тем же трудом, здоровьем, иными лишениями. Однако не обижался ни на судьбу, ни на людей. Жил без злобы, во всём привык полагаться, в первую очередь, на себя, чему и детей учил.

Вот эту родительскую науку младший из детей Марутенковых, Виталий Андреевич, и считает главным наследством, главной семейной ценностью.

 Это он поделился с нами воспоминаниями, рассказал об отце. У него как дорогие реликвии хранятся немногочисленные фотографии, документы: справка о работе в госпитале, свидетельство об окончании курсов председателей колхозов, удостоверение работника райпо и др.

 Детям от родителей не досталось драгоценностей, ценных бумаг, столового серебра, но зато у них есть бесценная, не подвластная времени реликвия – шкатулка семейной памяти.

На фото: Андрей Афанасьевич Марутенков в госпитале, 1943 г.;

Андрей Афанасьевич и Мария Павловна Марутенковы;

Виталий Андреевич Марутенков с дочерью Наташей.

Материал подготовила Татьяна Белковская, заведующий научно-экспозиционным отделом