Новости

В музейной библиотеке – пополнение. На полке с книгами местных авторов появилась новая книга Николая Жигарева, вышедшая в свет в начале года и, по традиции, подаренная музею автором.

Новинка – не первый подарок поэта. В музее уже есть его стихотворный сборник «Тепло руки» (2015 г.) и небольшая книжечка стихотворений для детей «Пере-пере-перемена» (2022г.), представленная на нашем сайте. И вот ещё одна книга.

Автор назвал её строчкой одного из своих стихотворений: «И приходит на память прошлое». Книга представляет собой сборник, в который вошли, во-первых, стихи разных лет на самые разнообразные темы, что и определило разделы: природа, философская и любовная лирика, патриотические стихи, раздел шуточных произведений.

Во-вторых, Николай Жигарев представил в этой книге небольшую биографическую поэму «Роман Романа», в которой рассказал о сложной судьбе своего отца.

А в-третьих, в этот сборник Николай Романович включил свои прозаические опыты – три рассказа, объединённые в разделе «Невыдуманные истории». Это действительно забавные и поучительные эпизоды из его жизни и жизни его родных и друзей.

Первое представление новинки состоялось в «Клубе золотого возраста». Музей принимал в презентации участие и именно там получил книгу в подарок. Сборник «И приходит на память прошлое» не только занял место на полке, но и будет использоваться в работе музея. Это хорошее пополнение раздела современной литературы авторов-земляков.

Есть у памяти свойство отличное:

Может память хранить года

Что-то нежное, очень личное,

Неприметное иногда.

 

И еще есть свойство хорошее:

Нехорошее – не хранить.

Словно снегом грязь запорошит –

И светлее становится жить.

 

И приходит на память прошлое,

Что, казалось, уже забыл,

Что-то нежное и хорошее –

То, которое ты любил.

 

***

В устоявшееся лето

Я поехал по грибы

В лес, который помню с детства,

В край былой моей судьбы.

 

Где все стёжки и дорожки

Мне знакомы, как родня,

Где набрать грибов лукошко

Я умел за четверть дня.

 

Встретил лес меня с прохладцей.

То ль с обиды не признал?

За полдня, скажу вам, братцы,

Полведёрка не набрал.

 

Всё делянки да делянки,

Всё пеньки, пеньки, пеньки.

На заветные полянки

Понабросаны суки.

 

Похозяйничали крепко

Арендаторы земли,

Словно клещ, вцепившись цепко

В то, что деды берегли…

 

Вышел из лесу к деревне,

На опушку, так сказать,

А деревню, край мой древний,

Не признать и не узнать:

 

Покосившиеся хаты

Да бурьян выше плетней…

И стою я виноватый

Перед родиной моей.

Ехали мы как-то осенью в деревню Казулино. Было нас трое – я, шофер Саня, да коллега мой и друг Володя. Проехали уже больше половины пути, как Володя, показывая рукой на дальний лесок, вдруг сказал:

 – Да, а у того вон лесочка была у меня встреча – век не забуду!

 – И кого же ты там повстречал? - спросил Саня.

 –  Да уж повстречал, хорошо, что расстались полюбовно.

Работал я тогда в ПМК, на шестьдесят шестом ГАЗоне трактористом да экскаваторщиком, развозил по объектам, так сказать. Ну, а в то лето, вернее, уже осенью, возил я трактористов за этот лесок кусты корчевать. А тут охоту открыли, а у меня ружьё новое. Ну, я и решил, так сказать, двух зайцев убить. Возьму-ка, думаю, ружьё с собой. Ну, вот взял, значит. Ехал, торопился, по холодку хотел на озерцо тутошнее или на речку сбегать – уток я там давно приметил. Когда по асфальту гнал, вроде ничего, а вот когда на поле выехали, тут мои работнички отматерили меня по полной. По полю оно же всегда пылища, да ямка на ямке. Ну, приехали, разгрузились, ещё на меня поматерились да и разошлись к своим корчевателям. Ну, а я ружьё собрал, патронташ на пояс – и к озеру и почесал.

На озере уток кто-то спугнул: издалека видел, как к речке они рванули. Я за ними на речку. Иду, крадусь. И получилось, что не зря. С речки утки поднялись – да мимо меня, чуть не над головой крыльями свистят. Ну, я и продуплетил по стае почти вдогонку. Сбил двух селезней. Доволен, спасу нет, руки трясутся от радости, даже жарко стало. Снял я свой харпалёк, добычу к поясу приладил и потопал к машине. Иду, жарко. Вообще погода не по сезону: сентябрь, а как летом.

Пить захотелось – жуть, а фляжку дома забыл. Поднялся на пригорок, смотрю за низинкой пасека совхозная. Вагончик стоит и штук двадцать ульев. И вроде пасечник возле домика топчется. Во, думаю, там и напьюсь. И крюк совсем небольшой делать надо. Спустился в низинку, а там, в болотине, в воде, зелёной от ряски, два улья плавают. Что за чёрт, думаю? Какого хрена пасечник хорошие домики – в болото? Никак в толк не возьму… Ладно, думаю, у самого и спрошу. К пасеке подошёл, пиджачок свой с пояса на плечи перекинул – голову им прикрыл, бо пчёлы уже вокруг жужжать стали. Смотрю, а пасечник в шубе стоит. Тут жара, пот глаза застилает, а он в шубе. Видно, здорово пчёл боится. Подошёл поближе, окликнул. Поворачивается он, рамка в руках... Да только не руки это, а лапы! И не пасечник это, а медведь…

Кто больше испугался, я или медведь, не знаю. Только про ружьё я вспомнил, когда болотце с ульями пробегал. Оглянулся, а мой «пасечник» на четырёх лапах скачет в конце поля, за пасекой. Он, стало быть, от меня, как я от него, рванул.

Хохотали мы с Саней так, что Саня чуть руль не выпустил, ну и Володя с нами тоже смеялся…