Новости

«Смерти нет для отважных и честных»

6 февраля 1942 года – трагическая страница в истории Дорогобужского края. В этот день незадолго до освобождения Дорогобужа фашисты схватили и расстреляли отважных патриотов – членов  подпольной комсомольско-молодежной организации «Юная гвардия»  Николая Пчелина, Дмитрия Кириллова, Владимира Иванова, Василия Степочкина, Василия Ермакова, Ольгу Тимощенкову.

Предлагаемая статья была опубликована в газете «Комсомольская правда» в номере 256 от 4 ноября 1980 г. Автор Геннадий Кириллов был очевидцем событий зимы 1942 года… Вот его рассказ.  

МОЙ СТАРШИЙ БРАТ

К 35-й годовщине Победы в небольшом смоленском рай­центре Дорогобуже открылся краеведческий музей. Среди экспонатов особое внимание всех привлекал стенд с фото­графиями героев дорогобужского комсомольского под­полья. Мне он особенно до­рог, потому что среди фото­графий есть и снимок моего старшего брата Дмитрия. В сорок первом мы оба еще не вышли из возраста нынешних следопытов. Брату исполни­лось 19, мне — 13.

Не могу назвать себя уча­стником тех событий. Скорее, я скромный очевидец. Их пол­ную меру я узнал спустя мно­го лет, когда пошел по сле­дам отважных дорогобужских юнармейцев.

...Дорогобуж фашисты ок­купировали в начале октября. Через несколько дней я встре­тил на улице своего друга Се­режку Иванова. Поговорили о том, о сем, и вдруг Сережка, как бы между прочим, гово­рит: «Небось, оружия везде понабросано — горы... Будешь ходить — посматривай, где что лежит...»

В конце октября в Дорого­буж пришел из окружения Дима. Это был совершенно другой человек — осунув­шийся, почерневший, сжав­шийся в комок. Фашисты бра­ли на учет всех работоспособ­ных, его тоже заставили ра­ботать, собирать разбитые тракторы. Раз, в начале декабря, ви­жу — не узнать брата. При­шел с работы радостный, об­нял мать, стал с ней танце­вать. Мама наша, Александ­ра Степановна, заохала от удивления: сынок, ты не ли­шился ли рассудка? А он ее кружит: «Мама! Немцев под Москвой разбили!..» Весь ве­чер мы праздновали это всей семьей.

Все эти дни я замечал, что Дима приносит с работы бу­тылки с бензином и осторож­но сливает его в канистру. Но вопросов я не задавал, по­нимал: так надо. И ночью 25 декабря, когда фашисты праздновали рождество, на другом конце города в боль­ничном квартале вспыхнул барак, который они заняли под казарму. А когда тракто­ры, которые Дима ремонтиро­вал, были готовы к отправке в Германию, подпольщики ре­шили их сжечь. Выполнили это Николай Бондаренко, Ва­ся Ермаков и мой брат.

Я же по-прежнему промыш­лял поиском брошенного ору­жия. С дружком Федей Сави­ным мы разработали хитрую тактику: бегали по улицам, толкались, подставляли друг другу подножки, как бы иг­рая, скатывались в подвалы.

И вот в одном из подвалов, под бывшей школой механи­заторов, обнаружили брошен­ную кем-то типографию. До­ложили Диме. И вскоре по­лучили задание — вывезти типографский шрифт, доста­вить его в дом Марии Василь­евны Савиной, где была конс­пиративная квартира.

Вскоре на конспиративной квартире Сергей доложил: вывезены крупный шрифт, ва­лики для накатки, матрицы, тушь и бумага. Незнакомый мне человек поднял поочеред­но на руках меня и Федю, сказал: «Вы настоящие под­польщики!» Это был, как я потом узнал, коммунист Ни­колай Федорович Пчелин, - ко­мандир «Юной гвардии». А комиссаром группы являлся мой брат Дима.

А потом на улицах Дорогобужа появились листовки под­польщиков. Оккупанты сби­лись с ног, чтобы выйти на след организации. Вскоре группа ребят-подпольщиков вынуждена была уйти в лес к партизанам. Но 6 февраля утром они вернулись в город.

Теперь я знаю, что местные партизанские отряды «Ура­ган», «Чайка», «Дед», «Де­душка» и другие готовили разгром гитлеровского гарни­зона в Дорогобуже. Ребята пришли в разведку. И уже вы­полнили задание, когда гря­нула беда.

Фашисты ворвались в дом неожиданно. Вместе с детьми я проскочил на улицу. Все вокруг было оцеплено. А по­том мы узнали, как повели в комендатуру Васю Ермакова, Володю Иванова, Диму. Сле­дом фашисты толкали при­кладами нашу мать и Марию Васильевну Савину с десяти­месячной дочкой на руках. В тот же день схватили Нико­лая Пчелина и Васю Степоч­кина.

Босых, полураздетых комсо­мольцев избивали на три­дцатиградусном морозе. Во­дили отогревать в комендату­ру — и снова выталкивали. К концу дня ребята были чер­но-свинцовые. Кровь замерзла в волосах и сковала их пан­цирем. Палачи подливали им под ноги воду, а когда она замерзала, срывали с места прикладами. Не щадили и женщин. У мамы от ударов волдырями вздулась кожа на голове. Мария Савина, легко одетая, старалась своим те­лом согреть ребенка...

Но никакая жестокость не помогла. Эти люди не проро­нили ни слова. Вечером маму и Савину отпустили домой. Согнали народ на Бельскую улицу, по которой повели ком­сомольцев. Ребята с трудом передвигали ноги. На месте расстрела они не запросили пощады...

Вот уже много лет на шко­ле № 2 прикреплена мемо­риальная доска: «Здесь пы­тали героев-комсомольцев г. Дорогобужа: Кириллова Дмитрия, Пчелина Николая, Иванова Владимира, Ермако­ва Василия, Степочкина Васи­лия, Тимощенкову Ольгу. Их расстреляли фашисты 6 фев­раля 1942 г.».

А 15 февраля, когда я ра­но утром вышел на улицу, то увидел распахнутые двери и окна фашистской комендату­ры. К полудню в город вошли партизаны. В глубоком фаши­стском тылу Дорогобуж стал советским...

Прошли годы, отодвину­лась война. Чем дальше, тем больше я понимал, что видел лишь малую часть героиче­ских событий. Сегодня хоро­шо известно, что в районе действовала крупная подполь­ная комсомольская организа­ция. Ее возглавляла первый секретарь Дорогобужского райкома ВЛКСМ Евдокия Си­монова. После освобождения города, 15 марта 1942-го, в «Комсомольской правде» бы­ло напечатано ее письмо. «Мо­лодые патриоты Дорогобуж­ского района,— писала сек­ретарь райкома,— умело ор­ганизовали сбор оружия на полях недавних боев. Было собрано около тысячи винто­вок, 3 тысячи гранат, пулеме­тов и даже пушки. Это вооружение мы передали в парти­занские отряды, в ряды кото­рых влилось 750 юношей и девушек». В письме называ­лись погибшие герои.

И все же поиск еще не за­кончен. Все время мы узна­ем новые волнующие подроб­ности и детали тех страшных и героических дней. Живы и очевидцы: Сергей Иванов, друг брата и мой старший то­варищ, арестованный на дру­гой день после казни подпольщиков. Он сумел бежать и се­годня живет в Пинске, рабо­тает механиком отделения свя­зи. Кузнецом в колхозе име­ни Ильича Дорогобужского района работает мой друг Фе­дя Савин, с которым добыва­ли типографский шрифт. В Бресте — Муся Иванова, ны­не пенсионерка, в Воронеже — Александр Трофимович Ка­лугин, бывший командир пар­тизанского отряда «Ураган», в Самарканде — Николай Бондаренко...

Может быть, эти люди уже хорошо известны местным следопытам, может, их еще предстоит открыть. Но уве­рен в одном: сегодняшним ребятам еще не раз позавиду­ют их будущие сверстники, потому что следопыты успели прийти к этим людям, задать им вопрос от себя и от буду­щих поколений.

Г. КИРИЛЛОВ, слесарь-сборщик. Одинцово, Московская область